И глаза молодых солдат, с фотографий увядших глядят

Эта история по-своему проста, но несет в себе не один слой эмоций и чувств, одновременно типичных и нетипичных для сегодняшнего времени.

Грусть, осознание своего предназначения в этом мире, уважение к людям, не растерявшим искренности и чистоты, понимания хрупкости человеческой судьбы на переломе эпох.

В ней нет ярких героических поступков, но в ее неброской фактуре отражается то, с чем всегда отождествляют душу и  сердце русских людей – сострадание и память.

Возможно, к этому тексту подошло бы название – «История одного памятника», но слишком оно было бы неживым и казенным. А ведь люди, которые прямо и косвенно причастны к событиям, о которых пойдет речь, достойны большего, чем сухость стандартных газетных заголовков.

В начале 90-х годов прошлого, двадцатого века, во многих районных центрах Ростовской области, в том числе и в Целинском районе, существовала такая общественная организация, как женсовет.

В их обязанности, как оказывается, среди основных, связанных с защитой прав женщин, входили также и вопросы, связанные с проблемами семьи и трудных подростков.

На одно из таких заседаний привели мальчика, как вспоминает одна из жительниц Целины ( по ее просьбе, мы не публикуем имя и фамилию рассказчицы – прим. ред). Почему привели? Как трудного подростка. Володя Родионов, исходя из сопроводительных документов и рассказов преподавателей школы, где он учился, постоянно дерзил, конфликтовал с одноклассниками, плохо учился, прогуливал уроки.

Перед членами женсовета стоял худенький, молчаливый подросток, одетый… Да, можно сказать, что на нем были вещи, которым было место на свалке, в утильсырье, в тряпках.

Ветхая клетчатая рубашонка, бесформенные, насквозь светящиеся штаны, старый солдатский китель, на ногах нечто приблизительное похожее на обувь.

А вот взгляд был умным и пытливым, но жутко настороженным.

— Мы начали расспрашивать мальчика, — рассказывает бывший член женсовета. – И выяснилась очень тяжелая картина. Володя был поздним ребенком. Мама его родила в 42 года, но не это главное. Понятно, что мы не знаем, как они жили в Таджикистане, тогда еще советской республике, но вот то, что в начале 90-х, когда начался парад суверенитетов в результате развала СССР, им пришлось, бросив все, спасая, возможно, даже жизнь, бежать в Россию. Так они и приехали сюда, в Целину, где жил отец мамы Володи, ветеран Великой Отечественного войны. Здесь тоже не все было радужно. Тогда же начались проблемы с трудоустройством, с финансами. Володя, пытаясь помочь маме и дедушке, пытался найти хоть какую-нибудь работу, но никто не брал. Так и ходил мальчишка в школу – в том, в чем мог. У него, как оказалось, даже не было сменной обуви… Так что можно понять, как к нему относились сверстники-школьники. Дети ведь очень жестоки, когда есть объект, который, выражаясь современным языком можно троллить.

И после этой нелегкой беседы женщины-общественницы приняли единственное напрашивающее в таком случае решение – помочь ребенку всем миром. Сначала его отвезли в райпо, где с разрешения руководителей, подростка одели – обувь, белье, рубашка, брюки. Теплую одежду предоставил руководитель предприятия, занимавшегося пошивом курток – Владимир Перервин.

Бывшая общественница, как раз и занимавшаяся на тот момент судьбой школьника, оказавшегося в столь трудной жизненной ситуацией, при случае звонила знакомым работникам образования и спрашивала, как жизнь и учеба у Володи. И все ведь налаживалось в этих сферах. Старшеклассник Родионов вполне прилично учился, исчезли проблемы с дисциплиной.

А дальше? А дальше у каждого из нас своя жизнь, свой путь. Исчез женсовет, как организация, с Володей наша рассказчица больше не встречалась, работала, занималась своей семьей.

Но однажды, пару лет назад, пересеклась с председателем районного профсоюза работников образования Нелли Юрченко и в разговоре обронила, а не знает ли та, как сложилась судьба у Володи Родионова.

— Погиб твой любимчик в Чечне, — грустно ответила ей подруга, — похоронен на нашем новом кладбище.

В каждый свой приезд на кладбище, наша собеседница, ходила по кварталам и пыталась найти знакомую фамилию. Даже дочь не выдержала, подключилась. И ведь нашли в одной из посещений, на самой окраине, ближе к трассе на Ставрополь!

За могилой солдата, погибшего во время исполнения конституционного долга в 1996 году, с покосившимся простеньким памятником-времянкой явно давно уже никто не ухаживал. Как оказалось, в Целине уже нет его родных, мама, чьё место успокоения рядом пережила сына только на шесть лет.

Поплакала, вспомнила настороженного мальчишку в старой оборванной одежде и поняла, что должна исполнить свой человеческий долг да поставить нормальный памятник простому целинскому парню, чья жизнь оборвалась на взлете.

Узнав, что в этом случае процедура может быть проведена за счет государства, обратилась к бывшему воину-афганцу Владимиру Емцеву. Вместе с ним вышли на военкома, на областной военкомат и в июне на могиле солдата Российской Армии стоял новый памятник.

— Там еще должна быть уложена плитка, — добавляет женщина и в телефонной трубке слышно, что она плачет – В облвоенкомате обещали решить вопрос.

Пытаюсь все-таки получить разрешение назвать ее имя для читателей, но она снова наотрез отказывается:

— Очень прошу – не надо. Лучше поблагодарите Владимира Григорьевича Емцева. За помощь и понимание. Он ведь тоже, как Володя Родионов, в молодости в Афганистане под смертью походил. Спасибо ему огромное и, дай Бог, здоровья!

Д. Клименко